Замечательную вступительную статью к роману написал Алексей Шорохов. Он пишет: «… страшным, погибельным фоном повествования становится созревание Русской Смуты и последующая Гражданская война, гибель Оренбургского казачества и самого тысячелетнего уклада русской жизни.» В произведении оживает ушедшая в историческую беспамятность казачья вселенная с цельными, сильными характерами защитников южной границы России, выразительные картины казачьего быта, военные эпизоды "из первых рук" гражданского братоубийственного противостояния, малоизвестная миру трагедия зимнего Голодного похода остатков белой Оренбургской армии.
Первое чувство, которое испытываешь, открыв роман Ивана Веневцева,- это восторг; чувство, с которым закрываешь книгу – горечь. Наверное, в этом и есть жизнь – её выпуклое и одновременно нутряное ощущение, в которое погружаешься, которому отдаешься до конца.
Роман глубоко автобиографичен. Мишка Веренцов – красивый и чрезвычайно богато одаренный от природы оренбургский казак – вступает в этот мир «в его минуты роковые». Не успев созреть ни духовно, ни даже в полной мере физически для бурь начала ХХ века.
И, пожалуй, самым главным и самым страшным событием книги становится Голодный поход Оренбургской армии, где к небывалым тридцатиградусным морозам, голоду и тифу добавляется еще и характернейшая черта Белого движения, предопределившая во многом его поражение: междоусобье самих вождей антибольшевистского фронта.
Среди выживших, прошедших тюрьмы и вернувшихся оказывается и потерявший в Гражданской войне любимого брата и возлюбленную, «прощенный» большевиками Михаил Веренцов. Он не без трепета идет в Оренбургское ГПУ «регистрироваться»
Читая этот роман, я вспоминаю свою казачью семью из Уральских казаков. Я знаю и понимаю, за что они боролись, какую правду они отстаивали. Я знаю, почему они боролись с большевиками, как топили их на Урале-батюшке в проруби, заталкивая их туда штыками.
Я помню, плакала, когда моя бабушка рассказывала, как её отец с четырьмя братьями бежали из осажденного большевиками казачьей станицы Илек, прихватив с собой шестнадцатилетнего брата моей бабушки, Ивана. Он участвовал в боевых действиях своего отца. Ивана мать спрятала в погребе. Отец с шашкой в руках, на коне верхом, прилетел за сыном.
- Ивана отдай, мать, яростно кричал он. Иначе зарублю его сейчас сам, вместе с тобой и остальными малыми детьми. Большевики придут, убьют вас всех…
Мать истошно кричала, ползала за отцом, ухватившись за его брючину.
- Акимушка,- оставь мне старшЁго сына, причитала Марья. Она билась в истерике, понимая, что больше не увидит ни своего мужа, ни сына Ивана, ни четырех деверей. Не простят им большевики никогда.
- Нельзя, Мать. Прости и прощай... Вот так рухнул старинный, крепкий казачий род Исайчевых.
Наскоро простившись, вытащив Ивана из погреба, отец с братьями ускакали прочь. Маленькая весточка пришла с китайской границы… Её передал земляк, тайно и очень осторожно, моей прабабушке. На государственном кредитном билете в 500 рублей, образца 1912 года, химическим карандашом было написано рукой отца: «Прости Марья, мы уходим в Китай. Возвращаться нельзя». Этот казначейский билет хранится в нашей семье. Мы пытались искать. Но безуспешно. Скорее всего они до Китая не дошли. Вот так моя прабабушка Марья осталась с малолетними тремя детьми, Елизаветой (моей бабушкой), Василием ( он умер в младенчестве) и Петром, одни, горемычные…
Чисто случайно, когда я увидела у бабушки эту банкноту, уже взрослая, очень удивилась.
- Бабаня, откуда у нас такая старинная, ценная бумажица? - широко открыв глаза спросила я. Бабаня растерялась, усадила меня на диван и шепотом, по-секрету, поведала свой исторический рассказ о прошлом своей семьи.
Больше эта тема никогда не поднималась в семье…
К нынешнему читателю уникальная по обстоятельствам создания рукопись романа Веневцева И.С. «Урал – быстра река», шла около семи десятилетий.
Жив казачий дух Отечества, жив! И воистину не врет народная мудрость: «Казачьему роду нет переводу!»
